МЫ ПОДНИМАЕМ КРАСНОЕ ЗНАМЯ. ДЕТИ РАБОЧИХ, СМЕЛО ЗА НАМИ! БЛИЗИТСЯ ВРЕМЯ СВЕТЛЫХ ГОДОВ. КЛИЧ ПИОНЕРА: «ВСЕГДА БУДЬ ГОТОВ!»
Максим Соколов:
Галина Чернякова – одна из ключевых фигур ленинградского пионерского движения – руководила Ленинградским дворцом пионеров почти 30 лет. Пережив эвакуацию из Ленинграда, после войны она вернулась в родной город и на долгие годы связала свою жизнь с воспитанием подрастающего поколения.
О том, почему лагерь «Зеркальный» – самый настоящий выстраданный ребенок, ветеран детского движения рассказала «Петербургскому дневнику».
О том, почему лагерь «Зеркальный» – самый настоящий выстраданный ребенок, ветеран детского движения рассказала «Петербургскому дневнику».
«Зеркальный» –
это выстраданный ребенок»
это выстраданный ребенок»
Когда началась война, Галине Михайловне исполнилось 10 лет. Отец ушел на фронт, мама вернулась на работу, едва младшему сыну исполнился годик.
«Блокаду Ленинграда мы пережили в Арзамасе, недалеко от Горького – моя мама родом отсюда: ее старшая сестра пригласила нас к себе. Помню, я была очень активной девочкой и сразу организовала мальчишек во дворе: война, и игры у нас были военные, в которых мы одерживали победы. В эвакуации я и вступила в пионерскую организацию, и мы с ребятами помогали старшим чем могли: были в госпиталях, ухаживали за ранеными и брали шефство над теми, у кого погибли близкие. В Ленинград, в наш родной город, мы возвратились в августе 1945 года. Мама сказала, что среднее и высшее образование мы должны получать здесь!».
Юная девушка возглавила совет дружины 275-й школы, а после вся жизнь, по ее словам, «двигалась по комсомольской линии». Педагогический институт, работа старшей вожатой в школе напротив Герценовского университета, где старшие товарищи еще принимали ее саму за школьницу. «У меня было желание помочь маме. Это было мое решение – выйти на работу. Я даже хотела пойти в педагогический техникум, но директор школы узнала, что я собираюсь уходить после 7-го класса, и сказала: «Ни в коем случае», – объясняет Галина Михайловна.
После первого года работы вожатой ее забрали в райком комсомола, а потом она «дошла» до Смольного, где ее избрали секретарем городского и областного комитета по школам.
«Блокаду Ленинграда мы пережили в Арзамасе, недалеко от Горького – моя мама родом отсюда: ее старшая сестра пригласила нас к себе. Помню, я была очень активной девочкой и сразу организовала мальчишек во дворе: война, и игры у нас были военные, в которых мы одерживали победы. В эвакуации я и вступила в пионерскую организацию, и мы с ребятами помогали старшим чем могли: были в госпиталях, ухаживали за ранеными и брали шефство над теми, у кого погибли близкие. В Ленинград, в наш родной город, мы возвратились в августе 1945 года. Мама сказала, что среднее и высшее образование мы должны получать здесь!».
Юная девушка возглавила совет дружины 275-й школы, а после вся жизнь, по ее словам, «двигалась по комсомольской линии». Педагогический институт, работа старшей вожатой в школе напротив Герценовского университета, где старшие товарищи еще принимали ее саму за школьницу. «У меня было желание помочь маме. Это было мое решение – выйти на работу. Я даже хотела пойти в педагогический техникум, но директор школы узнала, что я собираюсь уходить после 7-го класса, и сказала: «Ни в коем случае», – объясняет Галина Михайловна.
После первого года работы вожатой ее забрали в райком комсомола, а потом она «дошла» до Смольного, где ее избрали секретарем городского и областного комитета по школам.
Когда началась война, Галине Михайловне исполнилось 10 лет. Отец ушел на фронт, мама вернулась на работу, едва младшему сыну исполнился годик.
«Блокаду Ленинграда мы пережили в Арзамасе, недалеко от Горького – моя мама родом отсюда: ее старшая сестра пригласила нас к себе. Помню, я была очень активной девочкой и сразу организовала мальчишек во дворе: война, и игры у нас были военные, в которых мы одерживали победы. В эвакуации я и вступила в пионерскую организацию, и мы с ребятами помогали старшим чем могли: были в госпиталях, ухаживали за ранеными и брали шефство над теми, у кого погибли близкие. В Ленинград, в наш родной город, мы возвратились в августе 1945 года. Мама сказала, что среднее и высшее образование мы должны получать здесь!».
Юная девушка возглавила совет дружины 275-й школы, а после вся жизнь, по ее словам, «двигалась по комсомольской линии». Педагогический институт, работа старшей вожатой в школе напротив Герценовского университета, где старшие товарищи еще принимали ее саму за школьницу. «У меня было желание помочь маме. Это было мое решение – выйти на работу. Я даже хотела пойти в педагогический техникум, но директор школы узнала, что я собираюсь уходить после 7-го класса, и сказала: «Ни в коем случае», – объясняет Галина Михайловна.
После первого года работы вожатой ее забрали в райком комсомола, а потом она «дошла» до Смольного, где ее избрали секретарем городского и областного комитета по школам.
«Блокаду Ленинграда мы пережили в Арзамасе, недалеко от Горького – моя мама родом отсюда: ее старшая сестра пригласила нас к себе. Помню, я была очень активной девочкой и сразу организовала мальчишек во дворе: война, и игры у нас были военные, в которых мы одерживали победы. В эвакуации я и вступила в пионерскую организацию, и мы с ребятами помогали старшим чем могли: были в госпиталях, ухаживали за ранеными и брали шефство над теми, у кого погибли близкие. В Ленинград, в наш родной город, мы возвратились в августе 1945 года. Мама сказала, что среднее и высшее образование мы должны получать здесь!».
Юная девушка возглавила совет дружины 275-й школы, а после вся жизнь, по ее словам, «двигалась по комсомольской линии». Педагогический институт, работа старшей вожатой в школе напротив Герценовского университета, где старшие товарищи еще принимали ее саму за школьницу. «У меня было желание помочь маме. Это было мое решение – выйти на работу. Я даже хотела пойти в педагогический техникум, но директор школы узнала, что я собираюсь уходить после 7-го класса, и сказала: «Ни в коем случае», – объясняет Галина Михайловна.
После первого года работы вожатой ее забрали в райком комсомола, а потом она «дошла» до Смольного, где ее избрали секретарем городского и областного комитета по школам.
»
«У меня самые светлые воспоминания о людях, с которыми я познакомилась с пионерского времени. Мои лучшие друзья – это те, кто прошел школу пионерской и комсомольской организаций. Максим Юрьевич Соколов, который впоследствии стал вице-губернатором Петербурга. Есть даже известная фотография, как он рапортовал о пионерском параде Валентине Матвиенко, которая всегда была нашим большим другом. С нами всегда был Николай Буров, который прошел эту школу с нами. Этих людей так много! Сегодняшний директор дворца – Мария Катунова – буквально выросла в нем, была членом городского пионерского штаба и, заканчивая педагогический вуз, уже работала во дворце. Георгий Гречко слетал в первый раз в космос и прилетел после прохождения реабилитации к нам. Я тогда уже была директором дворца. Он сам в детства занимался в автомотоклубе. И в честь его приезда я построила всех тренеров и преподавателей, которые работали с ним. Он вошел и удивился – стояли все его бывшие педагоги!».
«
А одно из самых теплых воспоминаний в копилке Галины Михайловны, как однажды Узбекистан прислал в Ленинград ко дню рождения пионерской организации целый самолет с тюльпанами. «Мы встречали этот самолет, как героев, и потом поехали на Дорогу жизни возлагать эти цветы на могилы наших ленинградцев, которые воевали за город», – делится она.
Уже на излете 1980-х, когда решалась судьба страны, пионеры Ленинграда, по словам Галины Черняковой, не остались в стороне. «Так как сам дворец и дети дворца всегда были активными участниками процессов, они были в центре жизни пионерской организации. Я уже перешла в Дом дружбы, в Совет мира и согласия. Это был 1990-й, тяжелый год... Мне позвонил Владимир Николаевич Бадулин, 30 лет стоявший во главе Ансамбля песни и танца дворца. Он сказал мне: «Не знаю, что сказать ребятам…» Его ребята спрашивали, как им теперь жить, когда организация ликвидировалась, а комсомол ушел. Мы встретились тогда с ребятами… Знаете, что в этой истории важно? Они пришли посоветоваться со своим руководителем».
Уже на излете 1980-х, когда решалась судьба страны, пионеры Ленинграда, по словам Галины Черняковой, не остались в стороне. «Так как сам дворец и дети дворца всегда были активными участниками процессов, они были в центре жизни пионерской организации. Я уже перешла в Дом дружбы, в Совет мира и согласия. Это был 1990-й, тяжелый год... Мне позвонил Владимир Николаевич Бадулин, 30 лет стоявший во главе Ансамбля песни и танца дворца. Он сказал мне: «Не знаю, что сказать ребятам…» Его ребята спрашивали, как им теперь жить, когда организация ликвидировалась, а комсомол ушел. Мы встретились тогда с ребятами… Знаете, что в этой истории важно? Они пришли посоветоваться со своим руководителем».
А одно из самых теплых воспоминаний в копилке Галины Михайловны, как однажды Узбекистан прислал в Ленинград ко дню рождения пионерской организации целый самолет с тюльпанами. «Мы встречали этот самолет, как героев, и потом поехали на Дорогу жизни возлагать эти цветы на могилы наших ленинградцев, которые воевали за город», – делится она.
Уже на излете 1980-х, когда решалась судьба страны, пионеры Ленинграда, по словам Галины Черняковой, не остались в стороне. «Так как сам дворец и дети дворца всегда были активными участниками процессов, они были в центре жизни пионерской организации. Я уже перешла в Дом дружбы, в Совет мира и согласия. Это был 1990-й, тяжелый год... Мне позвонил Владимир Николаевич Бадулин, 30 лет стоявший во главе Ансамбля песни и танца дворца. Он сказал мне: «Не знаю, что сказать ребятам…» Его ребята спрашивали, как им теперь жить, когда организация ликвидировалась, а комсомол ушел. Мы встретились тогда с ребятами… Знаете, что в этой истории важно? Они пришли посоветоваться со своим руководителем».
Уже на излете 1980-х, когда решалась судьба страны, пионеры Ленинграда, по словам Галины Черняковой, не остались в стороне. «Так как сам дворец и дети дворца всегда были активными участниками процессов, они были в центре жизни пионерской организации. Я уже перешла в Дом дружбы, в Совет мира и согласия. Это был 1990-й, тяжелый год... Мне позвонил Владимир Николаевич Бадулин, 30 лет стоявший во главе Ансамбля песни и танца дворца. Он сказал мне: «Не знаю, что сказать ребятам…» Его ребята спрашивали, как им теперь жить, когда организация ликвидировалась, а комсомол ушел. Мы встретились тогда с ребятами… Знаете, что в этой истории важно? Они пришли посоветоваться со своим руководителем».
Председатель Ленгорисполкома А.А.Сизов, Г.М.Чернякова
»
«Лагерь «Зеркальный» – это выстраданный ребенок, созданный на огромном энтузиазме. На 101-м километре, где нет ни одной дороги. Мы буквально на лыжах пробирались и открывали это место… Это было сказка: приехали в лес, через замерзшее озеро пробежали на другую сторону и сказали: «Здесь будет заложен детский город». Когда мы начали строительство, все время возникали проблемы. И вот лагерь был уже построен, дети готовы к выезду, назначено время. Собираются все в саду дворца. Приезжает комиссия – лагерь не принимает, поездка отменяется! Так из сада дворца родители и забирали детей с чемоданами обратно. Вторая комиссия была назначена на субботу: приезжают и опять не принимают лагерь! Сидят они в здании дирекции лагеря. Я встала к двери и сказала: «Не выпущу вас отсюда, пока вы не примете решение по открытию лагеря». Они уехали и акт не подписали – станция биологической очистки еще не работает, а купать в озере постоянно мы детей не могли... Сели мы с комиссаром нашей пионерской организации Лидией Петровной Буланковой на берегу. Я вдруг разрыдалась и думаю: что делать? Прийти детям в понедельник и известием, что никто никуда не едет, – это позор. И я решила – поедем к Сизову, председателю Ленинградского горисполкома! Его, кстати, боялись, он был требовательный человек. Он жил на даче в Солнечном. Приехали, звоним, выходит охрана. Я говорю: «Мне очень нужен Александр Александрович». И вдруг он выходит с дочкой, которая стала потом нашим помощником. «Галина Михайловна, что случилось?» И я ему отвечаю: «Александр Александрович, я бы хотела попросить вас поехать в «Зеркальный». А это от его дачи – часа полтора, причем на нашей машине. И мы поехали, причем поехал он в спортивном костюме и тапках, в которых мы его и встретили. У управляющего трестом, который строил лагерь, глаза на лоб от удивления полезли. И с утра Сизов собрал совещание, сказав: лагерь открываем, и взял на себя такую ответственность. Поэтому пока станция не заработала как положено, мы день и ночь контролировали процесс».
«
Проект издания
Фото на странице: архив музея истории Санкт-Петербургского городского дворца
творчества юных
творчества юных
Фото на странице:
архив музея истории Санкт-Петербургского городского дворца творчества юных
архив музея истории Санкт-Петербургского городского дворца творчества юных