– Георгий Сергеевич, какого мнения вы придерживались в 1991 году во время опроса о возвращении нашему городу его прежнего имени?
– Прежде всего должен вас огорчить – я не принимал участия в том голосовании в 1991 году. И по вполне простой причине – в то время я был прописан в Выборге, где служил начальником местного отдела КГБ. Но, конечно, я хорошо помню обсуждения, которые были вокруг темы переименования города. И сегодня могу сказать откровенно – в 1991 году у меня было двоякое отношение к этому вопросу. Гадать не буду: я не знаю, как бы я тогда проголосовал, если бы мог.
С одной стороны, Петербург – действительно историческое имя имперского города. Хотя от царского величия мало что оставалось в бытовой жизни в начале 1990-х – весь город был заставлен ларьками, и вокруг во многом была сплошная разруха, к которой привели последователи Владимира Ильича.
С другой стороны, Ленинград – это неотъемлемая часть нашей истории, причем героической: ведь надо отметить, что наш город – одна из немногих европейских столиц, куда никогда не ступала нога врага.
Вот и мои родители в начале 1990‑х были против возвращения дореволюционного названия. Потому что для них Ленинград – это в первую очередь блокада, война и те лишения, которые они переносили. Например, моя мама всю блокаду прожила в городе, а с 14 лет осталась одна из своей семьи в шесть человек. Поэтому для нее на избирательном участке однозначным было решение – «Ленинград».
– Но, наверное, сегодня наш город уже трудно называть Ленинградом.
– Сегодня мне очень приятно, что Санкт-Петербург приобрел лоск настоящей имперской столицы. И только посмотрите, сколько людей стремятся попасть сюда, даже несмотря на пандемию.
Как только президентом России стал Владимир Владимирович Путин, коренной ленинградец и петербуржец, он последовательно и системно все эти годы помогает нашему городу развиваться и получать новые, в том числе и столичные, функции. Поэтому совершенно справедливо, что здесь уже расположен Конституционный суд России. И этот успешный пример показывает нам, что сюда, наверное, вполне можно переводить Верховный суд страны, чтобы завершить позиционирование города как судебной столицы России.
А ведь еще и командование Военно-морского флота теперь располагается на берегах Невы, и это тоже правильно: все же Москва, где раньше размещалось командование, – далеко не морской город. Более того, я думаю, что идея, связанная с перемещением в наш город Министерства культуры, тоже вполне логична – мы же культурная столица страны.
– В этом году – 10 лет, как вы стали губернатором. Скучаете по тому времени?
– Если честно, я никогда не скучал ни по чему из прошлого, кроме своего школьного детства. Потому что детство у меня действительно было прекрасное. Но мне по жизни повезло – я практически все время занимаюсь тем, что мне интересно. В том числе мне было интересно работать губернатором.
– Прежде всего должен вас огорчить – я не принимал участия в том голосовании в 1991 году. И по вполне простой причине – в то время я был прописан в Выборге, где служил начальником местного отдела КГБ. Но, конечно, я хорошо помню обсуждения, которые были вокруг темы переименования города. И сегодня могу сказать откровенно – в 1991 году у меня было двоякое отношение к этому вопросу. Гадать не буду: я не знаю, как бы я тогда проголосовал, если бы мог.
С одной стороны, Петербург – действительно историческое имя имперского города. Хотя от царского величия мало что оставалось в бытовой жизни в начале 1990-х – весь город был заставлен ларьками, и вокруг во многом была сплошная разруха, к которой привели последователи Владимира Ильича.
С другой стороны, Ленинград – это неотъемлемая часть нашей истории, причем героической: ведь надо отметить, что наш город – одна из немногих европейских столиц, куда никогда не ступала нога врага.
Вот и мои родители в начале 1990‑х были против возвращения дореволюционного названия. Потому что для них Ленинград – это в первую очередь блокада, война и те лишения, которые они переносили. Например, моя мама всю блокаду прожила в городе, а с 14 лет осталась одна из своей семьи в шесть человек. Поэтому для нее на избирательном участке однозначным было решение – «Ленинград».
– Но, наверное, сегодня наш город уже трудно называть Ленинградом.
– Сегодня мне очень приятно, что Санкт-Петербург приобрел лоск настоящей имперской столицы. И только посмотрите, сколько людей стремятся попасть сюда, даже несмотря на пандемию.
Как только президентом России стал Владимир Владимирович Путин, коренной ленинградец и петербуржец, он последовательно и системно все эти годы помогает нашему городу развиваться и получать новые, в том числе и столичные, функции. Поэтому совершенно справедливо, что здесь уже расположен Конституционный суд России. И этот успешный пример показывает нам, что сюда, наверное, вполне можно переводить Верховный суд страны, чтобы завершить позиционирование города как судебной столицы России.
А ведь еще и командование Военно-морского флота теперь располагается на берегах Невы, и это тоже правильно: все же Москва, где раньше размещалось командование, – далеко не морской город. Более того, я думаю, что идея, связанная с перемещением в наш город Министерства культуры, тоже вполне логична – мы же культурная столица страны.
– В этом году – 10 лет, как вы стали губернатором. Скучаете по тому времени?
– Если честно, я никогда не скучал ни по чему из прошлого, кроме своего школьного детства. Потому что детство у меня действительно было прекрасное. Но мне по жизни повезло – я практически все время занимаюсь тем, что мне интересно. В том числе мне было интересно работать губернатором.
геннадий полтавченко:
«Вырос в центре Ленинграда и управлял Петербургом»
– Георгий Сергеевич, какого мнения вы придерживались в 1991 году во время опроса о возвращении нашему городу его прежнего имени?
– Прежде всего должен вас огорчить – я не принимал участия в том голосовании в 1991 году. И по вполне простой причине – в то время я был прописан в Выборге, где служил начальником местного отдела КГБ. Но, конечно, я хорошо помню обсуждения, которые были вокруг темы переименования города. И сегодня могу сказать откровенно – в 1991 году у меня было двоякое отношение к этому вопросу. Гадать не буду: я не знаю, как бы я тогда проголосовал, если бы мог.
С одной стороны, Петербург – действительно историческое имя имперского города. Хотя от царского величия мало что оставалось в бытовой жизни в начале 1990-х – весь город был заставлен ларьками, и вокруг во многом была сплошная разруха, к которой привели последователи Владимира Ильича.
С другой стороны, Ленинград – это неотъемлемая часть нашей истории, причем героической: ведь надо отметить, что наш город – одна из немногих европейских столиц, куда никогда не ступала нога врага.
Вот и мои родители в начале 1990‑х были против возвращения дореволюционного названия. Потому что для них Ленинград – это в первую очередь блокада, война и те лишения, которые они переносили. Например, моя мама всю блокаду прожила в городе, а с 14 лет осталась одна из своей семьи в шесть человек. Поэтому для нее на избирательном участке однозначным было решение – «Ленинград».
– Но, наверное, сегодня наш город уже трудно называть Ленинградом.
– Сегодня мне очень приятно, что Санкт-Петербург приобрел лоск настоящей имперской столицы. И только посмотрите, сколько людей стремятся попасть сюда, даже несмотря на пандемию.
Как только президентом России стал Владимир Владимирович Путин, коренной ленинградец и петербуржец, он последовательно и системно все эти годы помогает нашему городу развиваться и получать новые, в том числе и столичные, функции. Поэтому совершенно справедливо, что здесь уже расположен Конституционный суд России. И этот успешный пример показывает нам, что сюда, наверное, вполне можно переводить Верховный суд страны, чтобы завершить позиционирование города как судебной столицы России.
А ведь еще и командование Военно-морского флота теперь располагается на берегах Невы, и это тоже правильно: все же Москва, где раньше размещалось командование, – далеко не морской город. Более того, я думаю, что идея, связанная с перемещением в наш город Министерства культуры, тоже вполне логична – мы же культурная столица страны.
– В этом году – 10 лет, как вы стали губернатором. Скучаете по тому времени?
– Если честно, я никогда не скучал ни по чему из прошлого, кроме своего школьного детства. Потому что детство у меня действительно было прекрасное. Но мне по жизни повезло – я практически все время занимаюсь тем, что мне интересно. В том числе мне было интересно работать губернатором.
– Прежде всего должен вас огорчить – я не принимал участия в том голосовании в 1991 году. И по вполне простой причине – в то время я был прописан в Выборге, где служил начальником местного отдела КГБ. Но, конечно, я хорошо помню обсуждения, которые были вокруг темы переименования города. И сегодня могу сказать откровенно – в 1991 году у меня было двоякое отношение к этому вопросу. Гадать не буду: я не знаю, как бы я тогда проголосовал, если бы мог.
С одной стороны, Петербург – действительно историческое имя имперского города. Хотя от царского величия мало что оставалось в бытовой жизни в начале 1990-х – весь город был заставлен ларьками, и вокруг во многом была сплошная разруха, к которой привели последователи Владимира Ильича.
С другой стороны, Ленинград – это неотъемлемая часть нашей истории, причем героической: ведь надо отметить, что наш город – одна из немногих европейских столиц, куда никогда не ступала нога врага.
Вот и мои родители в начале 1990‑х были против возвращения дореволюционного названия. Потому что для них Ленинград – это в первую очередь блокада, война и те лишения, которые они переносили. Например, моя мама всю блокаду прожила в городе, а с 14 лет осталась одна из своей семьи в шесть человек. Поэтому для нее на избирательном участке однозначным было решение – «Ленинград».
– Но, наверное, сегодня наш город уже трудно называть Ленинградом.
– Сегодня мне очень приятно, что Санкт-Петербург приобрел лоск настоящей имперской столицы. И только посмотрите, сколько людей стремятся попасть сюда, даже несмотря на пандемию.
Как только президентом России стал Владимир Владимирович Путин, коренной ленинградец и петербуржец, он последовательно и системно все эти годы помогает нашему городу развиваться и получать новые, в том числе и столичные, функции. Поэтому совершенно справедливо, что здесь уже расположен Конституционный суд России. И этот успешный пример показывает нам, что сюда, наверное, вполне можно переводить Верховный суд страны, чтобы завершить позиционирование города как судебной столицы России.
А ведь еще и командование Военно-морского флота теперь располагается на берегах Невы, и это тоже правильно: все же Москва, где раньше размещалось командование, – далеко не морской город. Более того, я думаю, что идея, связанная с перемещением в наш город Министерства культуры, тоже вполне логична – мы же культурная столица страны.
– В этом году – 10 лет, как вы стали губернатором. Скучаете по тому времени?
– Если честно, я никогда не скучал ни по чему из прошлого, кроме своего школьного детства. Потому что детство у меня действительно было прекрасное. Но мне по жизни повезло – я практически все время занимаюсь тем, что мне интересно. В том числе мне было интересно работать губернатором.
геннадий полтавченко:
«Вырос в центре Ленинграда и управлял Петербургом»
– А что более всего вам не нравилось в вашей работе?
Собирались, спорили и наконец сделали. Тогда мы впервые озвучили как должен город жить у моря и как надо развивать морской порт, как должны улучшаться транспортные пути, улично-дорожная сеть, здравоохранение… В том плане были впервые сформулированы задачи по строительству кольцевой автомобильной дороги, дополнительных мостов через Неву, благоустройству в центре города. И это был прорыв: ведь в самом начале 90-х годов считалось, что никакого генерального плана по развитию нашего города создавать не нужно, а все может меняться совершенно хаотично.
– Много времени уходило на то, что как раз мне меньше всего нравилось, – какие‑то большие мероприятия, где надо было торговать лицом. Мне гораздо больше нравилось спокойно работать с текущими вопросами жизни Петербурга, с планами развития города. И самое главное – добиваться, чтобы все поручения были выполнены. В то время у меня в голове постоянно были какие‑то идеи, которые, правда, не всегда удавалось выполнить в срок. Но, конечно, многое удалось сделать. Мне не стыдно за эти 7 лет, которые я проработал губернатором.
– А что более всего вам не нравилось в вашей работе?
– Много времени уходило на то, что как раз мне меньше всего нравилось, – какие‑то большие мероприятия, где надо было торговать лицом. Мне гораздо больше нравилось спокойно работать с текущими вопросами жизни Петербурга, с планами развития города. И самое главное – добиваться, чтобы все поручения были выполнены. В то время у меня в голове постоянно были какие‑то идеи, которые, правда, не всегда удавалось выполнить в срок. Но, конечно, многое удалось сделать. Мне не стыдно за эти 7 лет, которые я проработал губернатором.
– Какими достижениями может гордиться ваша команда?
– Гордыня – это самый тяжкий грех, поэтому скажу, как в одном фильме, – «люди мы не гордые». Годы работы в Смольном были непростые в экономическом плане для всей страны, но тем не менее нам удалось где‑то в полтора раза увеличить доходную часть городского бюджета.
Как ни крути, но мне очень приятно, что за это время был достроен Западный скоростной диаметр, а еще мы построили целых пять мостов: три в составе ЗСД, а еще мост Бетанкура и пешеходный мост с Крестовского острова – Яхтенный мост.
Есть и особый проект. Когда я в статусе губернатора только начал ездить по городу и знакомиться с объектами, мы приехали на Каменный остров, где располагался бывший военный санаторий. Его как раз ремонтировали, завершали реставрационные работы, планировалось, что это будет одна из резиденций правительства города. И вот когда я зашел туда, увидел эту красоту, я тут же вспомнил свое детство, когда я ходил во Дворец пионеров на Невском, вспомнил те интерьеры, которые действовали по‑особенному… И тут сразу возникла идея, что здесь должны быть дети. И мы тогда приняли решение создать Академию талантов. Она сегодня, насколько известно, продолжает активно и эффективно работать с нашими петербургскими детьми.
– Неужели окружающая эстетика так серьезно влияет на восприятие учебных программ и на весь процесс образования?
– Так получилось, что я вырос практически в самом центре Ленинграда, до 17 лет прожив в коммунальной квартире с родителями в четырнадцатиметровой комнате на Невском проспекте, дом 5. Сначала я поступил в 210‑ю школу, где когда‑то училась моя мама, а потом перешел в математическую 211‑ю школу.
Каждый день меня окружала красота нашего города. И я все время ходил на уроки, чувствуя какую‑то эйфорию, которой город меня наполнял, причем в любую погоду. А самая моя любимая погода с тех пор так и осталась прежней: когда в городе не холодный день, но абсолютно серый, и идет такой просеянный дождь. В такую погоду выйдешь на набережную Невы в районе Эрмитажа, а кругом все серое – и небо, и Нева, и город. И вдруг луч солнца пробьется и упадет на ангела на Петропавловской крепости. И от этой красоты все словно трепещет.
– Гордыня – это самый тяжкий грех, поэтому скажу, как в одном фильме, – «люди мы не гордые». Годы работы в Смольном были непростые в экономическом плане для всей страны, но тем не менее нам удалось где‑то в полтора раза увеличить доходную часть городского бюджета.
Как ни крути, но мне очень приятно, что за это время был достроен Западный скоростной диаметр, а еще мы построили целых пять мостов: три в составе ЗСД, а еще мост Бетанкура и пешеходный мост с Крестовского острова – Яхтенный мост.
Есть и особый проект. Когда я в статусе губернатора только начал ездить по городу и знакомиться с объектами, мы приехали на Каменный остров, где располагался бывший военный санаторий. Его как раз ремонтировали, завершали реставрационные работы, планировалось, что это будет одна из резиденций правительства города. И вот когда я зашел туда, увидел эту красоту, я тут же вспомнил свое детство, когда я ходил во Дворец пионеров на Невском, вспомнил те интерьеры, которые действовали по‑особенному… И тут сразу возникла идея, что здесь должны быть дети. И мы тогда приняли решение создать Академию талантов. Она сегодня, насколько известно, продолжает активно и эффективно работать с нашими петербургскими детьми.
– Неужели окружающая эстетика так серьезно влияет на восприятие учебных программ и на весь процесс образования?
– Так получилось, что я вырос практически в самом центре Ленинграда, до 17 лет прожив в коммунальной квартире с родителями в четырнадцатиметровой комнате на Невском проспекте, дом 5. Сначала я поступил в 210‑ю школу, где когда‑то училась моя мама, а потом перешел в математическую 211‑ю школу.
Каждый день меня окружала красота нашего города. И я все время ходил на уроки, чувствуя какую‑то эйфорию, которой город меня наполнял, причем в любую погоду. А самая моя любимая погода с тех пор так и осталась прежней: когда в городе не холодный день, но абсолютно серый, и идет такой просеянный дождь. В такую погоду выйдешь на набережную Невы в районе Эрмитажа, а кругом все серое – и небо, и Нева, и город. И вдруг луч солнца пробьется и упадет на ангела на Петропавловской крепости. И от этой красоты все словно трепещет.
– Какими достижениями может гордиться ваша команда?
– Гордыня – это самый тяжкий грех, поэтому скажу, как в одном фильме, – «люди мы не гордые». Годы работы в Смольном были непростые в экономическом плане для всей страны, но тем не менее нам удалось где‑то в полтора раза увеличить доходную часть городского бюджета.
Как ни крути, но мне очень приятно, что за это время был достроен Западный скоростной диаметр, а еще мы построили целых пять мостов: три в составе ЗСД, а еще мост Бетанкура и пешеходный мост с Крестовского острова – Яхтенный мост.
Есть и особый проект. Когда я в статусе губернатора только начал ездить по городу и знакомиться с объектами, мы приехали на Каменный остров, где располагался бывший военный санаторий. Его как раз ремонтировали, завершали реставрационные работы, планировалось, что это будет одна из резиденций правительства города. И вот когда я зашел туда, увидел эту красоту, я тут же вспомнил свое детство, когда я ходил во Дворец пионеров на Невском, вспомнил те интерьеры, которые действовали по‑особенному… И тут сразу возникла идея, что здесь должны быть дети. И мы тогда приняли решение создать Академию талантов. Она сегодня, насколько известно, продолжает активно и эффективно работать с нашими петербургскими детьми.
– Неужели окружающая эстетика так серьезно влияет на восприятие учебных программ и на весь процесс образования?
– Так получилось, что я вырос практически в самом центре Ленинграда, до 17 лет прожив в коммунальной квартире с родителями в четырнадцатиметровой комнате на Невском проспекте, дом 5. Сначала я поступил в 210‑ю школу, где когда‑то училась моя мама, а потом перешел в математическую 211‑ю школу.
Каждый день меня окружала красота нашего города. И я все время ходил на уроки, чувствуя какую‑то эйфорию, которой город меня наполнял, причем в любую погоду. А самая моя любимая погода с тех пор так и осталась прежней: когда в городе не холодный день, но абсолютно серый, и идет такой просеянный дождь. В такую погоду выйдешь на набережную Невы в районе Эрмитажа, а кругом все серое – и небо, и Нева, и город. И вдруг луч солнца пробьется и упадет на ангела на Петропавловской крепости. И от этой красоты все словно трепещет.
– Гордыня – это самый тяжкий грех, поэтому скажу, как в одном фильме, – «люди мы не гордые». Годы работы в Смольном были непростые в экономическом плане для всей страны, но тем не менее нам удалось где‑то в полтора раза увеличить доходную часть городского бюджета.
Как ни крути, но мне очень приятно, что за это время был достроен Западный скоростной диаметр, а еще мы построили целых пять мостов: три в составе ЗСД, а еще мост Бетанкура и пешеходный мост с Крестовского острова – Яхтенный мост.
Есть и особый проект. Когда я в статусе губернатора только начал ездить по городу и знакомиться с объектами, мы приехали на Каменный остров, где располагался бывший военный санаторий. Его как раз ремонтировали, завершали реставрационные работы, планировалось, что это будет одна из резиденций правительства города. И вот когда я зашел туда, увидел эту красоту, я тут же вспомнил свое детство, когда я ходил во Дворец пионеров на Невском, вспомнил те интерьеры, которые действовали по‑особенному… И тут сразу возникла идея, что здесь должны быть дети. И мы тогда приняли решение создать Академию талантов. Она сегодня, насколько известно, продолжает активно и эффективно работать с нашими петербургскими детьми.
– Неужели окружающая эстетика так серьезно влияет на восприятие учебных программ и на весь процесс образования?
– Так получилось, что я вырос практически в самом центре Ленинграда, до 17 лет прожив в коммунальной квартире с родителями в четырнадцатиметровой комнате на Невском проспекте, дом 5. Сначала я поступил в 210‑ю школу, где когда‑то училась моя мама, а потом перешел в математическую 211‑ю школу.
Каждый день меня окружала красота нашего города. И я все время ходил на уроки, чувствуя какую‑то эйфорию, которой город меня наполнял, причем в любую погоду. А самая моя любимая погода с тех пор так и осталась прежней: когда в городе не холодный день, но абсолютно серый, и идет такой просеянный дождь. В такую погоду выйдешь на набережную Невы в районе Эрмитажа, а кругом все серое – и небо, и Нева, и город. И вдруг луч солнца пробьется и упадет на ангела на Петропавловской крепости. И от этой красоты все словно трепещет.
– На самом деле звучит очень по‑петербургски.
– А вот еще мои впечатления о городе. Во время учебы я никогда не был совсем уж прилежным: учился неплохо, но поведение у меня было разное… Мы, шестиклассники, после уроков, если погода хорошая, бегали в Александровский сад играть в футбол или на великах и самокатах кататься по Дворцовой. А вот если погода не очень, то мы самостоятельно шли в музеи – в Эрмитаж, Артиллерийский, Зоологический или Кунсткамеру. И зачастую не просто бродили по музею, а шли в конкретный зал. Например, я очень любил ходить в Русский музей, в зал, посвященный Верещагину. Еще очень любил картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – колоритные личности там изображены.
И вот все это давало нам не меньше, чем школа. Хотя у нас и работали прекрасные педагоги с глубочайшим жизненным опытом, с энциклопедическими знаниями – настоящие ленинградцы.
– Как будет развиваться Петербург в ближайшие годы, по вашему мнению?
– Во-первых, понятно, что Санкт-Петербург – это не только город-музей, и он должен развиваться как любой современный мегаполис. Например, строительство жилых домов должно быть подчинено какому‑то единому замыслу, когда утверждено не более десяти типовых фасадных решений со своей петербургской изюминкой. Кстати, может быть, именно это я не успел сделать, будучи губернатором, хотя такую задачу и ставил перед собой. В те годы я своих коллег убеждал: «Все мы признаем, что Петербург – красивейший город мира, так давайте постараемся сделать так, чтобы и новостройки удивляли».
Вот возьмем территорию Морского фасада: рядом Западный скоростной диаметр, «Лахта центр», стадион опять же получился интересным. Но вот около этого современного ансамбля стали появляться непонятные, весело раскрашенные здания. Вот этого бы мне не хотелось…
– Вы упомянули «Лахта центр». Совсем скоро сюда из Москвы переедут многие сотрудники «Газпрома». А еще штаб-квартира Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), где вы председатель совета директоров, тоже переехала в Петербург. Это пойдет на благо нашему городу?
– Во-первых, офисы таких компаний способствуют повышению статуса города, а также развитию инфраструктуры Петербурга. Кроме того, «Газпром» – это огромная компания с большим количеством работающих. А значит – это дополнительные налоговые поступления в казну города, причем не только за счет налога на прибыль или других корпоративных налогов, но и за счет налогов на доход физических лиц, потому что зарплаты в этой компании высокие. И значит, все эти деньги станут поступать в бюджет Петербурга.
То же самое касается и ОСК, хотя в нашем случае речь идет исключительно про головной офис, где будут работать около 300 человек.
– А вот еще мои впечатления о городе. Во время учебы я никогда не был совсем уж прилежным: учился неплохо, но поведение у меня было разное… Мы, шестиклассники, после уроков, если погода хорошая, бегали в Александровский сад играть в футбол или на великах и самокатах кататься по Дворцовой. А вот если погода не очень, то мы самостоятельно шли в музеи – в Эрмитаж, Артиллерийский, Зоологический или Кунсткамеру. И зачастую не просто бродили по музею, а шли в конкретный зал. Например, я очень любил ходить в Русский музей, в зал, посвященный Верещагину. Еще очень любил картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – колоритные личности там изображены.
И вот все это давало нам не меньше, чем школа. Хотя у нас и работали прекрасные педагоги с глубочайшим жизненным опытом, с энциклопедическими знаниями – настоящие ленинградцы.
– Как будет развиваться Петербург в ближайшие годы, по вашему мнению?
– Во-первых, понятно, что Санкт-Петербург – это не только город-музей, и он должен развиваться как любой современный мегаполис. Например, строительство жилых домов должно быть подчинено какому‑то единому замыслу, когда утверждено не более десяти типовых фасадных решений со своей петербургской изюминкой. Кстати, может быть, именно это я не успел сделать, будучи губернатором, хотя такую задачу и ставил перед собой. В те годы я своих коллег убеждал: «Все мы признаем, что Петербург – красивейший город мира, так давайте постараемся сделать так, чтобы и новостройки удивляли».
Вот возьмем территорию Морского фасада: рядом Западный скоростной диаметр, «Лахта центр», стадион опять же получился интересным. Но вот около этого современного ансамбля стали появляться непонятные, весело раскрашенные здания. Вот этого бы мне не хотелось…
– Вы упомянули «Лахта центр». Совсем скоро сюда из Москвы переедут многие сотрудники «Газпрома». А еще штаб-квартира Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), где вы председатель совета директоров, тоже переехала в Петербург. Это пойдет на благо нашему городу?
– Во-первых, офисы таких компаний способствуют повышению статуса города, а также развитию инфраструктуры Петербурга. Кроме того, «Газпром» – это огромная компания с большим количеством работающих. А значит – это дополнительные налоговые поступления в казну города, причем не только за счет налога на прибыль или других корпоративных налогов, но и за счет налогов на доход физических лиц, потому что зарплаты в этой компании высокие. И значит, все эти деньги станут поступать в бюджет Петербурга.
То же самое касается и ОСК, хотя в нашем случае речь идет исключительно про головной офис, где будут работать около 300 человек.
– На самом деле звучит очень по‑петербургски.
– А вот еще мои впечатления о городе. Во время учебы я никогда не был совсем уж прилежным: учился неплохо, но поведение у меня было разное… Мы, шестиклассники, после уроков, если погода хорошая, бегали в Александровский сад играть в футбол или на великах и самокатах кататься по Дворцовой. А вот если погода не очень, то мы самостоятельно шли в музеи – в Эрмитаж, Артиллерийский, Зоологический или Кунсткамеру. И зачастую не просто бродили по музею, а шли в конкретный зал. Например, я очень любил ходить в Русский музей, в зал, посвященный Верещагину. Еще очень любил картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – колоритные личности там изображены.
И вот все это давало нам не меньше, чем школа. Хотя у нас и работали прекрасные педагоги с глубочайшим жизненным опытом, с энциклопедическими знаниями – настоящие ленинградцы.
– Как будет развиваться Петербург в ближайшие годы, по вашему мнению?
– Во-первых, понятно, что Санкт-Петербург – это не только город-музей, и он должен развиваться как любой современный мегаполис. Например, строительство жилых домов должно быть подчинено какому‑то единому замыслу, когда утверждено не более десяти типовых фасадных решений со своей петербургской изюминкой. Кстати, может быть, именно это я не успел сделать, будучи губернатором, хотя такую задачу и ставил перед собой. В те годы я своих коллег убеждал: «Все мы признаем, что Петербург – красивейший город мира, так давайте постараемся сделать так, чтобы и новостройки удивляли».
Вот возьмем территорию Морского фасада: рядом Западный скоростной диаметр, «Лахта центр», стадион опять же получился интересным. Но вот около этого современного ансамбля стали появляться непонятные, весело раскрашенные здания. Вот этого бы мне не хотелось…
– Вы упомянули «Лахта центр». Совсем скоро сюда из Москвы переедут многие сотрудники «Газпрома». А еще штаб-квартира Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), где вы председатель совета директоров, тоже переехала в Петербург. Это пойдет на благо нашему городу?
– Во-первых, офисы таких компаний способствуют повышению статуса города, а также развитию инфраструктуры Петербурга. Кроме того, «Газпром» – это огромная компания с большим количеством работающих. А значит – это дополнительные налоговые поступления в казну города, причем не только за счет налога на прибыль или других корпоративных налогов, но и за счет налогов на доход физических лиц, потому что зарплаты в этой компании высокие. И значит, все эти деньги станут поступать в бюджет Петербурга.
То же самое касается и ОСК, хотя в нашем случае речь идет исключительно про головной офис, где будут работать около 300 человек.
– А вот еще мои впечатления о городе. Во время учебы я никогда не был совсем уж прилежным: учился неплохо, но поведение у меня было разное… Мы, шестиклассники, после уроков, если погода хорошая, бегали в Александровский сад играть в футбол или на великах и самокатах кататься по Дворцовой. А вот если погода не очень, то мы самостоятельно шли в музеи – в Эрмитаж, Артиллерийский, Зоологический или Кунсткамеру. И зачастую не просто бродили по музею, а шли в конкретный зал. Например, я очень любил ходить в Русский музей, в зал, посвященный Верещагину. Еще очень любил картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – колоритные личности там изображены.
И вот все это давало нам не меньше, чем школа. Хотя у нас и работали прекрасные педагоги с глубочайшим жизненным опытом, с энциклопедическими знаниями – настоящие ленинградцы.
– Как будет развиваться Петербург в ближайшие годы, по вашему мнению?
– Во-первых, понятно, что Санкт-Петербург – это не только город-музей, и он должен развиваться как любой современный мегаполис. Например, строительство жилых домов должно быть подчинено какому‑то единому замыслу, когда утверждено не более десяти типовых фасадных решений со своей петербургской изюминкой. Кстати, может быть, именно это я не успел сделать, будучи губернатором, хотя такую задачу и ставил перед собой. В те годы я своих коллег убеждал: «Все мы признаем, что Петербург – красивейший город мира, так давайте постараемся сделать так, чтобы и новостройки удивляли».
Вот возьмем территорию Морского фасада: рядом Западный скоростной диаметр, «Лахта центр», стадион опять же получился интересным. Но вот около этого современного ансамбля стали появляться непонятные, весело раскрашенные здания. Вот этого бы мне не хотелось…
– Вы упомянули «Лахта центр». Совсем скоро сюда из Москвы переедут многие сотрудники «Газпрома». А еще штаб-квартира Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), где вы председатель совета директоров, тоже переехала в Петербург. Это пойдет на благо нашему городу?
– Во-первых, офисы таких компаний способствуют повышению статуса города, а также развитию инфраструктуры Петербурга. Кроме того, «Газпром» – это огромная компания с большим количеством работающих. А значит – это дополнительные налоговые поступления в казну города, причем не только за счет налога на прибыль или других корпоративных налогов, но и за счет налогов на доход физических лиц, потому что зарплаты в этой компании высокие. И значит, все эти деньги станут поступать в бюджет Петербурга.
То же самое касается и ОСК, хотя в нашем случае речь идет исключительно про головной офис, где будут работать около 300 человек.
– Какими качествами должен обладать истинный ленинградец – петербуржец? И есть ли у вас примеры таких людей?
– Примером истинных горожан для меня всегда являлись друзья моего отца. Одним из них можно назвать Льва Владимировича Фокина, человека без высшего образования, работавшего в Невском грузовом порту, заслужившего три ордена Трудовой Славы. Во время войны он окончил школу юнг на Соловках, участвовал в знаменитых полярных конвоях. Настоящий мужчина, моряк, ленинградец до мозга костей.
Также для меня таким примером – настоящей ленинградки – является моя мама, которая, как я уже рассказывал, в нашем городе родилась и прожила всю блокаду.
Примером истинного петербуржца для меня всегда был Даниил Александрович Гранин. У меня с ним были достаточно хорошие личные отношения, мы часто встречались, и, по‑моему, с обоюдной симпатией.
Как отличный пример истинного гражданина нашего города – Юрий Тюкалов. Двукратный олимпийский чемпион, шестикратный чемпион Европы, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер по академической гребле, а еще ведь и профессиональный художник, и скульптор.
Также для меня таким примером – настоящей ленинградки – является моя мама, которая, как я уже рассказывал, в нашем городе родилась и прожила всю блокаду.
Примером истинного петербуржца для меня всегда был Даниил Александрович Гранин. У меня с ним были достаточно хорошие личные отношения, мы часто встречались, и, по‑моему, с обоюдной симпатией.
Как отличный пример истинного гражданина нашего города – Юрий Тюкалов. Двукратный олимпийский чемпион, шестикратный чемпион Европы, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер по академической гребле, а еще ведь и профессиональный художник, и скульптор.
?
– Какими качествами должен обладать истинный ленинградец – петербуржец? И есть ли у вас примеры таких людей?
– Примером истинных горожан для меня всегда являлись друзья моего отца. Одним из них можно назвать Льва Владимировича Фокина, человека без высшего образования, работавшего в Невском грузовом порту, заслужившего три ордена Трудовой Славы. Во время войны он окончил школу юнг на Соловках, участвовал в знаменитых полярных конвоях. Настоящий мужчина, моряк, ленинградец до мозга костей.
Также для меня таким примером – настоящей ленинградки – является моя мама, которая, как я уже рассказывал, в нашем городе родилась и прожила всю блокаду.
Примером истинного петербуржца для меня всегда был Даниил Александрович Гранин. У меня с ним были достаточно хорошие личные отношения, мы часто встречались, и, по‑моему, с обоюдной симпатией.
Как отличный пример истинного гражданина нашего города – Юрий Тюкалов. Двукратный олимпийский чемпион, шестикратный чемпион Европы, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер по академической гребле, а еще ведь и профессиональный художник, и скульптор.
Также для меня таким примером – настоящей ленинградки – является моя мама, которая, как я уже рассказывал, в нашем городе родилась и прожила всю блокаду.
Примером истинного петербуржца для меня всегда был Даниил Александрович Гранин. У меня с ним были достаточно хорошие личные отношения, мы часто встречались, и, по‑моему, с обоюдной симпатией.
Как отличный пример истинного гражданина нашего города – Юрий Тюкалов. Двукратный олимпийский чемпион, шестикратный чемпион Европы, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер по академической гребле, а еще ведь и профессиональный художник, и скульптор.
?
– Но это мои ориентиры. А ведь, конечно, для каждого петербуржца они могут быть свои. Как правило, это всегда скромные и нормальные люди, не собирающиеся себя выпячивать. И возраст их не важен: могут быть и взрослые, и молодые, пока еще не знаменитые музыканты, но, например, уже отметившиеся в таких городских проектах, как «Поющие мосты» или «Опера – всем».
Дай бог, чтобы таких людей было как можно больше, и тогда благодаря им и остальные горожане смогут зарядиться истинным петербургским духом.
Дай бог, чтобы таких людей было как можно больше, и тогда благодаря им и остальные горожане смогут зарядиться истинным петербургским духом.
Собирались, спорили и наконец сделали. Тогда мы впервые озвучили как должен город жить у моря и как надо развивать морской порт, как должны улучшаться транспортные пути, улично-дорожная сеть, здравоохранение… В том плане были впервые сформулированы задачи по строительству кольцевой автомобильной дороги, дополнительных мостов через Неву, благоустройству в центре города. И это был прорыв: ведь в самом начале 90-х годов считалось, что никакого генерального плана по развитию нашего города создавать не нужно, а все может меняться совершенно хаотично.
– Но это мои ориентиры. А ведь, конечно, для каждого петербуржца они могут быть свои. Как правило, это всегда скромные и нормальные люди, не собирающиеся себя выпячивать. И возраст их не важен: могут быть и взрослые, и молодые, пока еще не знаменитые музыканты, но, например, уже отметившиеся в таких городских проектах, как «Поющие мосты» или «Опера – всем».
Дай бог, чтобы таких людей было как можно больше, и тогда благодаря им и остальные горожане смогут зарядиться истинным петербургским духом.
Дай бог, чтобы таких людей было как можно больше, и тогда благодаря им и остальные горожане смогут зарядиться истинным петербургским духом.
ФИЛЬМ «ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
ФИЛЬМ «ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ